Письма о богослужении Восточной Кафолической Церкви (А.Н. Муравьев).
О Пасхе.
Приближается наконец радостное, давно желанное утро, и как встречают его верные? как проводят остаток Божьей Субботы? – в чтении Деяний Апостольских, не выходя из храма, как бы желая предварить даже самих Мироносиц, и вместе с Ангелом отвалить камень от гроба Жизнодавца. Бьет полночь, и последний гимн отдается субботе, опять слышится ее таинственный канон: «волною морскою кто древле покрыл мучителя гонителя (Фараона), того, дети спасенных (Иудеев), под землею скрыли (Христа); но мы, как девы (Израильские), поем Господу, славно бо прославися».
С каноном престает уже суббота, и настает воскресение. Торжественно отверзаются царские врата и, на главах священнослужителей, вносится плащаница в алтарь и полагается на престоле. Песнь: «воскресенье твое, Христе Спасе, Ангели поют на небеси», в первый раз слышится в алтаре, еще затворенном: потому что великие судьбы человечества прежде открываются на небесах, нежели являются на земле. Потом священнослужители исходят с крестом и хоругвями и, обходя вокруг церкви, во мраке и тишине ночи поют: «воскресение твое, Христе Спасе, Ангели поют на небеси, и нас на земли сподоби, чистым сердцем тебе славити».
У западпых, заключенных врат, останавливается приготовительное шествие. Между тем пустеет храм, за клиром следует народ; дети Адама стремятся к новому Адаму, чтобы, при радостной вести о его восстании, узкими вратами войти в его новую жизнь, и здесь как первое лепетание младенца, раздается в устах возрожденного человечества: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав».
Но на сей клик, сокрушивший вереи ада, не вдруг отверзаются двери церковные; нескорое их открытие выражает радостное неверие учеников. Далее возглашается и пророческий псалом Давида: «да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежать от лица Его ненавидящии Его», и каждый стих псалма поясняется тем же убедительным: «Христос воскресе»!
Наконец, начальствующий в священнослужении, держа в одной руке крест с изображением распятого Христа, а в другой кадильницу с фимиамом, движением ее, начертывает знамение креста против затворенных дверей храма, и они отверзаются; начинается торжественный вход из внешней тьмы во внутренний свет храма, по подобию шествия Христова, от преисподних земли в превыспренняя неба, с избавленными им, когда вход отверст был крестом его. Ликующий сонм с победною песнью, уже не останавливаясь, шествует чрез всю церковь, прямо в алтарь, отверстый на всю Пасху, ибо отныне царствие Божие открыто верным: храм же внезапно весь озаряется светом возженных свеч, а лики поют: «воскресения день, просветимся людие, пасха, Господня пасха! от смерти бо к жизни и от земли к небеси, Христос Бог нас приведе, победную поющия».
«Очистим чувствия и узрим Христа, блистающего неприступным светом воскресения, и победную песнь поюще, ясно да услышим рекущего: радуйтеся».
«Небеса убо достойно да веселятся, земля же да радуется, да празднует мир, видимый же весь и невидимый : Христос бо воста, веселие вечное» .
Из вдохновенной души Св. Иоанна Дамаскина излился божественный канон сей, венец всех духовных песней; первая вняла ему, на юдоли плача, лавра Св. Саввы и радостно передала Вселенской Церкви. Вся песнь, как один порыв восторга; светлые мысли певца обтекают и небо и землю и бездны, ибо сам он исполнен Христом, все наполняющим.
«Ныне вся исполнишася света: небо же и земля и преисподняя, да празднует убо вся тварь востание Христово, в нем же утверждается».
Вторым ирмосом канона Дамаскин призывает верных: «пить новое питие, чудесно текущее, не из бесплодного камня (ударенного жезлом Моисея), но из гроба Христова, который струить источник нетления».
Как младенец, прильнувший к лону нежной матери, или держащийся за край ее одежды, чтобы всюду быть с нею, – так песнопевец Иоанн не разлучен от Искупителя, соединившись с ним духом:
«Вчера спогребохся Тебе, Христе, совостаю днесь, воскресшу Тебе: сраспинахся Тебе вчера, Сам мя спрослави, Спасе, во царствии Твоем».
Между каждым ирмосом во время стихов, повторяемых и разделяемых многократным: «Христос воскресе из мертвых» ! священнослужители попеременно ходят, со крестом и кадилом и светильниками, по всей церкви, наполняя ее фимиамом, как бы ранними ароматами Мироносиц, которые, со слезами искав мертвеца, поклонились радостно живому Богу. – Шествуя, они возглашают всюду: «Христос воскресе», чтобы никто не остался в сомнении, в сию спасительную, светозарную ночь, когда безначальный свет всем воссиял из гроба. В ирмосах же, то изображается видение Пророком Аввакумом Ангела, указавшего день спасения; то с Исаиею приглашаются верные «утренневать глубокую утреню, и вместо мира принести песнь Владыке, чтобы узреть Христа, правды солнце, всем жизнь воссиявшего»; то открывается победоносное торжество Его в самой области ада:
«Снизшел еси в преисподняя земли, и сокрушил еси вереи вечныя, содержащия связанные, Христе, и тридневен, яко от кита Иона, воскресл еси от гроба».
«Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечного начало», восклицает Дамаскин и поясняет, сколь для нас велико торжество искупления: «сей нареченный и святый день, един суббот Царь и Господь, праздников праздник и торжество есть торжеств, в он же благословим Христа во веки».
В сей торжественной песне ликуют оба Сиона, но несравненною славою венчается новый пред древним: «возведи окрест очи твои, Сионе, и виждь: се бо приидоша к тебе, яко богосветлая светила, от запада и севера и моря и востока, чада твоя, в тебе благословящая Христа во веки».
«Светися, светися, новый Иерусалиме, слава бо Господня на тебе возсия: ликуй ныне и веселися Сионе, ты же чистая красуйся, Богородице, о востании рождества твоего».
С чем можно сравнить сию возвышенную утреню? – некое духовное восхищение владеет всеми: каждый, в порыве священной радости, хотел бы выразить свои чувства и, вместо речей, текут из уст песни; каждый готов был бы взыграть пред Господом как Давид пред знаменательным кивотом, ибо люди Божии видят ныне исполнение древних образов во Христе. Когда узникам, долго томившимся во мраке темницы, вдруг отверзаются двери и является освободитель, – до исступления доходит восторг их: сбрасывая цепи, бросаются они к ногам своего благодетеля, или в объятия друг другу, и скачут и плачут, и смеются и поют, и прощаются взаимно, и молятся, и опять плачут, и опять поют; – так и наутрени Пасхи.
«Воскресения день! и просветимся торжеством, и друг друга объимем, рцем: братие, и ненавидящим нас простим вся воскресением и тако возопиим: Христос воскресе из мертвых».
С сею песнью начинается взаимное лобзание; привет мира раздается по всей церкви, которая вся обращается в единое тело Христово, связуемое духом Его любви, ибо в подобные минуты нельзя, поистине, не от всей души, лобызать своего брата.
Тогда как святой Дамаскин, довольно уже возбудил восторга, своими божественными песнопениями, место его занимает другой церковный вития, святой Златоуст, и в кратком слове убеждает каждого, кто благочестив, насладиться настоящим светлым торжеством, и внити в радость Господа своего. Дабы показать, сколь велика открывшаяся нам милость Господня, он напоминает притчу о наемниках, которые в разное время пришли работать в вертоград, но от щедрот домовладыки все получили одинаковую плату за труд. Всех зовет он на трапезу Господню и никому не велит скорбеть о своем убожестве, ибо явилось общее царство, никому не страшиться смерти, ибо Сошедшим в ад поруган ад, мнивший приять землю и сретивший небо: «где твое жало, о смерть? ад, где твоя победа? – воскрес Христос, и ты низвергся».
Та же духовная радость окрыляет часы Пасхи, они пролетают в песнях, и каждая песнь гласит о победе Христа над смертью и адом. За многократным: «Христос воскресе из мертвых», следует обычная воскресная песнь: «воскресение Христово видевше, поклонимся святому Господу Иисусу, единому безгрешному; кресту твоему покланяемся, Христе, и святое воскресение твое поем и славим».
Потом воспевается пришествие Мироносиц, к упраздненному гробу, и кондак утреннего канона, повторяемый на литургии: «аще и во гроб снизшел еси, безсмертне, но адову разрушил еси силу, и воскресл еси яко победитель, Христе Боже, женам Мироносицам вещавый: радуйтеся! и твоим Апостолом мир даруяй, падшим подаяй воскресение».
И наконец радостный тропарь, столь живо изображающий вездесущее Божество Христово, в самый час его смерти: «во гробе плотски, во аде же с душею яко Бог, в раи же с разбойником, и на престоле был еси, Христе, со Отцем и Духом, вся исполняяй неописанный».
Сии торжественные песнопения, во всю неделю Пасхи, заменяют не только часы, но и полунощницу и начало вечерни: ибо в светлые дни сии, вся служба божественная совершается на подобие первого дня. Неумолкаемое: «Христос воскресе»! равномерно открывает и заключает литургию Пасхи, как радость, которую не могут вместить в сердцах своих верные; при начале обедни также поется священнослужителями: «да воскреснет Бог и расточатся врази Его!» вокруг престола, на котором простерта плащаница, оставляемая до дня Вознесения, в знамение того, что Господь, по воскресении из мертвых, еще сорок дней пребывал на земле. Пред концом богослужения благословляется артос (по-Гречески хлеб), напоминающий, что Спаситель был для нас хлебом жизни, и сей артос разделяется верным, в последний день Пасхи, ради общей их любви во Христе.
С первого дня Пасхи и до Вознесения продолжается на литургии чтение деяний Апостольских, дабы Христиане могли слышать, как быстро распространилась проповедь о искуплении, не смотря на все гонения и страдания, коих подвергались первые чада новозаветной Церкви. Одна из самых торжественных минут литургии, когда Епископ совершает ее соборно в Пасху, есть чтение Евангелия, которым изображается вселенская проповедь Апостолов, на всех языках и ко всем народам. Какое же Евангелие избрано в день сей, для радостного благовестия? – начало от Иоанна, сего ученика Христова, возлежавшего на лоне возлюбленного Учителя и столь ясно открывшего нам тайну его Божества: «В начале бе Слово и Слово бе к Богу и Бог бе Слово; сей бе искони к Богу. Вся тем быша, и без него ничтоже бысть еже бысть; в том живот бе и живот бе свет человеком; и свет во тьме светится и тьма его не объять».
Архиерей первый начинает читать Евангелие по-Славянски на престоле, после него сослужащие Пресвитеры, по-Еврейски, Гречески, Римски, на каких языках была начертана надпись на кресте, а потом и на других новейших языках, наследовавших спасение. Вне же алтаря становятся четыре Диакона, один на амвоне лицом к востоку, а прочие у северных, южных и западных врат церкви, которая в сие время изображает собою вселенную, ибо «во всю землю изыде вещаше их и в концы вселенныя глаголы их», и они возглашают тоже Евангелие по-Славянски, оканчивая его сими словами: «яко закон Моисеем дан бысть, благодать же и истина Иисус Христом бысть».
И на вечерни, которая изображает вечернее явление Спасителя ученикам, последовавшее сквозь затворенные двери их храмины, в самый день воскресения, Епископ читает Евангелие о сем утешительном событии, стоя лицом к народу, в дверях алтаря, как бы представляя тем образ пришествия Христова, и Церковь слышит, из уст его, дважды повторенный привет Спасителя, устрашенным ученикам: «мир вам» ! после чего он тотчас сообщил им, чрез дуновение, дар Духа Святого, дающий власть вязать и разрешать грехи; слышит также и о сомнении отсутствовавшего Апостола Фомы, который сам себя лишил на время божественной радости, не восхотев поверить воскресению Господа, доколе не вложил в язвы Его перста своего. Но чрез восемь дней, по словам Иоанна, разрешается неверие и самого Фомы: он видит Господа, он влагает персть свой в язвы Его, и в радостном восторге восклицает: «Господь мой и Бог мой»! Иисус же, в ответ ему, говорит: «яко видев Мя веровал еси; блажени не видевшии и веровавше». А Иоанн, предвидя грядущее неверие, не столь легко разрешаемое, внушает всем: «Сия же писана быша, да веруете, яко Иисус есть Христос, Сын Божий, и да верующе живот имате во имя его» .
*******
Муравьев А.Н. Письма о богослужении Восточной Кафолической церкви. 1882г.